Странное дело. А получается так, что всю твою жизнь, ну, всю яркую, всю незабываемую, ту жизнь, о которой можно вспомнить, и даже рассказать. Всю эту жизнь можно поместить буквально в один десяток лет. И этот десяток будет периодом с девяностого по двухтысячный год. Конечно, что-то происходило с тобой и до и, разумеется, после. Но настоящая жизнь была именно в эти годы. После двухтысячного, конечно, очень многое изменилось в твоей жизни. Появилась собака, сбылись детские мечты, которые заключались в видеомагнитофоне, цветном телевизоре, потом dvd, игровой консоли, компьютере,  микроволновой печи, в  велосипеде, в конце концов.… Но это всё, как-то не ярко, как-то обычно, банально, что даже нечего вспомнить, а тем более рассказать. Ну, что, ты будешь рассказывать, как в твою жизнь вошла печь СВЧ? Нет, конечно. Казалось бы, прошло после миллениума уже почти восемь лет, а рассказать о них нечего. Вот и выходит, что из твоих тридцати трёх, настоящими, полными событий и эмоций, были всего лишь десять. С девяностого по двухтысячный.

До девяностого ты был обычным подростком, слушал музыку, заканчивал школу, и смутно вырисовывал в своей голове будущее. И ты даже и представить себе не мог, что через десять лет будешь жить совсем в другой стране. Но разговор не об этом. Всё у тебя внутри изменилось и перевернулось пятнадцатого августа девяностого года. В это день, погиб Виктор Цой.

За те два года, которые ты слушал его песни, ты уже начал как-то мыслить по-другому, в этих песнях ты слышал то, о чём хотелось поговорить с кем-то, но не было с кем. А тут, случайно появившаяся в доме кассета, начала делать своё дело, что-то стало происходить. И, опять же, кто бы мог подумать, что тот концерт в мае девяностого, будет последним, последним днём в твоей жизни, когда ты видел его, Цоя, живым. А буквально через два месяца, его не станет. И, опять же, что-то в твоей голове перевернётся, да так, что навсегда.

Итак, девяностый. Смерть Цоя.

Девяносто первый. Пишутся первые тексты. В твоей голове рождается идея о создании рок-группы. В том же году она и создаётся. Пишутся песни, происходят первые репетиции. Первая запись песни, на квартире у знакомого в Ильичёвске, на магнитофон «Sony», с использованием примитивной драм машины компьютера «Atari»…

Весь девяносто второй пишутся песни, играются друзьям и знакомым. Вроде нравится.

Но девяносто второй запомнился не этим. В тот год, ты с друзьями поехал в Ленинград. А именно на Богосоловское кладбище. На могилу Виктора Цоя. Где вы и провели, почти безвылазно три дня. В то время там стояли палатки, и люди жили в них, практически круглый год. Сейчас уже невозможно описать то состояние, тот дух, который царил тогда на  «Богословке». Кладбище, полное людей, которые играют и слушают песни Виктора, двадцать четыре часа в сутки и триста шестьдесят пять дней в году. (Забегая вперёд, скажу, что так происходило до девяносто четвёртого, это уж точно).

Тогда же, в девяносто втором и, кстати говоря, там же, на Богословском, ты познакомился с удивительными людьми, из разных городов, в некоторых ты даже побываешь, правда, несколько позже.

После возвращения из Ленинграда, ты окончательно увольняешься с работы. (Она тебе, кстати, никогда не нравилась). И с головой уходишь в освоение ударной установки. Репетиции возобновляются с утроенным усердием. К концу года уже есть, что-то похожее на материал для концертного выступления. Правда, только три песни. С этими тремя песнями, вы и приходите в «Рок-клуб». Куда вас благополучно принимают, но уже весной девяносто третьего. (Правда, в «Рок-клубе» вы не сыграете ни одного концерта).

В апреле месяце девяносто третьего – первый выход на сцену, на фестивале «Белый звук». В актовом зале Государственного Университета. Пятнадцать минут, которые изменят твою жизнь. Первые пятнадцать минут на сцене…

Весной того же года, появляется настоящая репетиционная база, в железнодорожном техникуме. Актовый зал, аппаратура, сцена, и всё совершенно бесплатно. Просто иногда, вы должны были играть концерты для студентов. Два концерта состоялись летом, к тому времени ваша программа уде насчитывала пять песен, которые вы растягивали на сорок минут, а на втором выступлении, вас так хорошо приняли, что вы отыграли эти пять песен два раза, по кругу, все были довольны….

Но уже к концу июня, (вот, что значит постоянное место, и чёткий график репетиций), вы уже могли показать публике восемь песен, а это уже как минимум пятьдесят-шестьдесят минут времени. Это уже серьёзно. И 30-го июня, благодаря некоторым знакомым, проходит выступление в Театре Юного Зрителя,  на малой сцене. Появляется чувство, что группа сформировалась…

В августе состоится очередная поездка  в Ленинград. Уже не на три дня, а на неделю, с предварительной договорённостью с друзьями из других городов…  (Вообще-то этот «Питерский» период заслуживает  отдельного описания, что и будет сделано в скором будущем) прим. автора.

По возвращению из Питера, ты понимаешь, что следует что-то сделать масштабное и грандиозное. И весь сентябрь ты посвящаешь себя подготовке к концерту в Театре имени Леси Украинки. Концерту памяти Виктора Цоя. Который с успехом, хотя и не без нестыковок, проходит двадцать пятого сентября девяносто третьего. Каким-то образом вам удалось продлить действие на два с половиной часа. Из них, час играли вы сами, и ещё была группа, так сказать на «разогреве». Плюс акустический блок. В общем, всё удалось и получилось. И по сей день, ты с удовольствием слушаешь запись того концерта…

В октябре состоится ещё одно выступление в ТЮЗе, но к тому времени у вас уже не будет репетиционной базы, и концерт будет сыгран не очень хорошо. Но этого, по большому счёту, никто и не заметит… В то же время, ты набираешь и распечатываешь первую, и кстати говоря, последнюю антологию текстов группы, в двух экземплярах. Один до сих пор хранится в твоём архиве, судьба второго неизвестна…

В девяносто четвёртом, ты убегаешь из дома, зимой и, конечно же, в Питер… (опять же, этот период хочется описать подробнее, обещаю, обязательно опишу). прим. автора

А весной, (после твоего возвращения) состоятся первые съёмки на телевидении, первое интервью…  В этот период пишется очень много песен, готовится новая программа, даже придумано название альбома, но за весь год получается выступить только раз, да и то в акустике. Репетиции происходят в основном дома….

Тогда же, весной, ты в первый раз по-настоящему влюбляешься. (Тоже кстати сказать событие). А совместная жизнь твоих  родителей сходит на нет…

В девяносто четвёртом вы с группой едете на так называемые акустические «квартирники» в славный город Ростов-на-Дону. Там же ты даешь первые автографы, и кто-то даже делает запись на магнитофон, (где интересно эта кассета сейчас?).

К концу года материала накапливается столько, что просто как воздух нужна репетиционная база. Ты чувствуешь огромный потенциал группы, ты чувствуешь, что вы все стали старше и серьёзней, и так же стали старше и серьёзней ваши песни. Тянут дальше – приравнивалось к преступлению…

И в конце марта девяносто пятого, опять же не без помощи очень хорошего человека, за что хочется сказать ему огромное спасибо,  ваша группа становится официальным ВИА завода «Стальканат», что давало возможность репетировать в клубе вышеупомянутого завода. Правда было одно условие, иногда играть для работников. (Один такой концерт состоялся в июле девяносто пятого, на берегу моря, кто бы мог подумать, что это будет последний выход на сцену группы «Нэцке», а именно так ваша группа и называлась).

Но эти события состоятся только в июне. А зимой, вы наконец-то, что называется дорвались до инструментов. Изменилось звучание, изменилась подача, чувствовалось, что все выросли. Всю весну и всё лето вы готовили программу. А осенью, произошло два ярких события в твоей жизни. Ты женился, и была сделана запись пяти новых песен…

Последняя запись, последних песен…

Девяносто шестой начался с того, что вы официально распались…

Продолжение следует…

Всегда В.